«Я был братом ему
Старшим братом я был.
Нас в семье у отца было много.
Я не знаю, любил я его, не любил?
Но судил я его очень строго.
Он был младше меня
Шалопаем он рос.
Бесшабашный какой-то, но милый.
Иногда доводил нашу маму до слёз.
Иссекали порой её силы.
Во дворе он в футбол
С ребятнёю играл.
И детишки к нему прилипали.
А меня доставал и дразнил, и цеплял,
Что мы братья - об этом все знали.
Но не ладили мы,
Я старался, как мог.
Оба мы из семьи христианской.
Почему-то тогда, хоть один у нас Бог,
Брат с характером рос хулиганским.
Он семью всю стыдил
И позорил не раз.
Он влезал в потасовки и драки.
Выбил даже, представьте, булыжником глаз
У дворовой ничейной собаки.
Я ему говорил.
Я за шиворот брал
И домой приводил его силой.
И просил, и корил, умолял и ругал.
Но впустую, впустую всё было.
И однажды когда
Мы уже подросли,
А точнее, мы взрослыми стали,
Человека два в форме за братом пришли,
Обвинили и арестовали.
Я тогда загранпаспорт
Готовил себе.
Для учёбы был должен уехать.
Этот брата арест, как излом на судьбе,
Стал досадной, нелепой помехой.
Он всё время по краю,
По краю ходил.
И сорвался, и предал он Бога.
Друга он защитил, человека убил.
Хотел мало грешить, вышло много.
Ночью шёл он с друзьями,
Напали на них.
Друга стали пинать, он вступился.
Парня сильно толкнул, отлетел тот, и в миг
В люк какой-то открытый свалился.
От удара скончался.
У брата был суд,
И его посадили, я помню
Я ему прошипел – «Там тебя давно ждут!»
Он молчал, был подавлен и сломлен.
А отец поседел.
Побелели виски.
У окна он стоял и молился.
Плакал, плакал и голову сжал, как в тиски.
Я не плакал, я ожесточился.
Нас отец собирал
На молитву всегда,
Как и раньше, но время сжималось.
То служенье, учёба, работа, тогда
Не всегда приходить получалось.
Он молился один.
Почему? – думал я,
Младший брат, мне казалось, всех хуже.
А отец всё тоскует о нём, не тая
Своих чувств, будто он только нужен.
Он в постах за него.
Письма пишет и шлёт.
Он о нём говорит очень много.
На свиданье к нему, передачку везёт.
Сам с трудом переносит дорогу.
Я женился, два сына
Растут у меня.
Брат вернулся, покаялся даже.
Я увидел его, всё простил и обнял.
Бог очистил с души его сажу.
Время, время течёт.
Время, время бежит.
Сыновья мои взрослыми стали.
И один сын серьёзный, налажена жизнь.
А другой? - Вы вопрос бы задали.
Бесшабашный какой-то,
Непослушным он рос.
Я воспитывал их, я старался.
А он мать доводил, доводил и до слёз.
И, как брат мой, с ребятами дрался.
Я веду, сей рассказ
От своего лица.
Ничего здесь от вас не скрывая.
Я вдруг понял отца. Все, все чувства отца.
Вырос сын мой, меня сокрушая.
Я был брат, старший брат,
Но вот стал я отцом.
Знаю я всё отцовское горе.
Я столкнулся с проблемой в моём сыне лицом.
Жизнь порою для нас, что-то вторит.
Чтоб мы поняли нечто
Что раньше понять
Не могли и судили поспешно.
Чтобы гордость надменную в нас же унять,
Самый близкий становится грешным.
Вот тогда снисхожденье,
Прощенье, любовь
Мы находим к своим милым детям.
И в молитве пред Богом склоняемся вновь,
Чтобы Бог разорвал греха сети.
Этот жизни урок
Мне фундаментом стал.
Много в церкви есть разных сердец.
Если кто-то споткнулся, сломался, упал.
Я хочу поступить, как отец.
Не как брат, как отец,
Понимаю Отца.
Бог Отец нам даёт исцеленье.
Бог желает поднять и вести до конца,
Дать душе покаянье, прощенье".
Ирина Шилова,
Пермь
Задавать себе вопросы - это хорошо.
Прочитано 4570 раз. Голосов 5. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Ира, спасибо большое за стихи, написанные от чуткого и неравнодушного сердца! Обильных Вам Божьих благословений!!! Комментарий автора: Благодарю, благодарю. Огромное спасибо за добрые слова.
Поэзия : Гефсимания - Вадим Сафонов У каждого своя Гефсимания.
На этой неделе в ленте промелькнула очередная дата присвоения Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку. От последней, из-за чудовищного давления советской машины, он отказался. Одним из самых знаменитых его произведений является роман \"Доктор Живаго\", о судьбе русской интеллигенции начала 20 века.
Будучи также поэтом, он включил в роман цикл стихов. Самым знаменитым стало \"Гамлет\", которое декламировали многие знаменитые советские актеры 2-ой половины XX века. То самое, в котором \"жизнь прожить - не поле перейти\".
Но меня зацепила другая цитата:\"Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси\". Эта фраза из молитвы Иисуса Христа в Гефсиманском саду. Это были последние часы, когда Иисус, будучи на свободе, мог предотвратить арест и казнь. И в этот момент он как никогда был близко к нам, обычным людям, находящимся в стрессовых ситуациях. Сотни и тысячи лет после тех драматических событий в Иудее, мы, понимая неотвратимость ужасного, поднимаем глаза к небу и говорим\"да минует меня чаша сия\".
Несколько дней я находился под впечатлением переживаний нет, не собирательного образа Гамлета, или Юрия Живаго, или самого Бориса Пастернака, затравленного после той злополучной Нобелевки. А пронзительного стенания Сына Божия, в котором сплелись переживания всех людей, стоящих перед пропастью.
Сохранен размер и рифма \"Гамлета\" Бориса Пастернака, присутсвуют некоторые аналогии.